Нет, смешным мадам маркизе показался вовсе не этот факт, который скорее свидетельствовал о спешке, в которой все это укладывалось, а оттого, что ей представилось что творилось в голове у этого малознакомого ей молодого человека, которому явно не терпелось поскорее разобрать злосчастные сундуки и отбыть восвояси пока Его Высочество не соизволил поинтересоваться доставленными предметами гардероба. Одно только предположение какие гримасы изобразил бы этот франт заставляло Габриэль то и дело бороться с улыбкою.
Ах, как же все-таки Филипп разбаловал своих придворных кавалеров! С какими кислыми минами они пробирались на нынче ставшую вражеской территорию покоев супруги своего господина, хотя женщина не сомневалась, что с не менее веселыми лицами они в одиночку или парами совершали вылазки в покои Фонтенбло и Лувра, когда их не сопровождал принц. Неписаный политес обязывал этих молодых людей быть источником веселья и беззаботной радости при особе герцога Орлеанского, но при этом хранить полнейшее уныние и пренебрежение во всем облике своей персоны, когда его не было рядом – все это некогда совершала и сама Габриэль де Тианж, хотя это самое уныние разыгрывать она так и не научилась, да и учитывая, что она принадлежала к немногочисленной женской «партии» свиты принца, которая негласно стремилась быть полной противоположностью этим павлинам, а потому из-за этого и своего веселого нрава так и продолжала веселиться при виде подобных франтов.

А тем времени, пока Габриэль предавалась своим фантазиям касательного блистательной юности и быта двора Его Высочества, их маленкое общество покинуло личные покои герцогини Орлеанской, оставив там пестрое собрание юных девиц и саму новоиспеченную Мадам, и оказалось в скромно обставленной гардеробной комнате, в которой их уже ожидали злосчастные сундуки и пара служанок, ожидавших начала утомительного действа.
Ворох удивительных по красоте и изяществу вещей предстояло им явить свету, откинув крышки ящиков и сундуков: отрезы кружев, сорочки на все случаи жизни, нижние юбки, воротнички, чепцы, платки, наколки и возможно даже чулки тончайшей работы. Все это готово было вскружить голову каждой из присутствующих здесь дам и даже единственному кавалеру, ведь не сложно было предположить, какими богатствами была одарена новоиспеченная невестка короля в знак уважения к ее новому положению. Обычай преподносить августейшей даме роскошное приданое в виде полностью обновленного гардероба, где все от булавок до вееров, должно было говорить об изяществе вкуса дамы и положения ее супруга, сулил предстать во всем своем великолепии пред маркизой и этими юными провинциалочками, которые и во сне не могли бы представить такую роскошь!
Но разве не за подобными женскими делами завязывалась хорошая крепкая дружба и душевный разговор? Хотя присутствие служанок, которые призваны были раскладывать по местам предметы гардероба Мадам, и мсье Дюпона несколько поубавили пыл маркизы относительно того, насколько подобная беседа могла бы быть откровенной в свете того, что в потайном кармане ее верхней юбки еще лежало злосчастное письмо, а Габриэль не терпелось узнать как можно больше о нем и его отправителе по простоте своей душевной. Но, разумно предположив, что этот франт довольно быстро покинет их общество, едва только необходимые ему вещи окажутся в его распоряжении, не особо удосуживаясь избавляться от маски безразличия ( за коей, маркиза не сомневалась, скорее всего скрывался не самый блестящий ум и не самая галантная личность) и проявлению интереса к дамам, маркиза де Тианж решительно приказала себе вернуться мыслями к вещам более насущным, а именно – сверяясь со списком приданого Мадам, организовать разбор всех вещей и просто восхититься искусством мастеров и щедростью короля, королевы-матери и возможно, вдовствующей королевы Генриетты-Марии.

- Я полагаю, что мы быстро справимся с поставленной задачей, мсье Дюпон,- Габриэль обернулась к молодому человеку с самой учтивой улыбкой и указала на лежавший на столике небольшой томик в темном переплете.
- Приданое Ее Высочества было тщательно описано, как и гардероб Его Высочества, а потому полагаю, что сверяясь с нашими списками и руководствуясь здравым смыслом мы быстро разрешим это недоразумение.

«О, представляю, если бы здесь Филипп! Он бы перебрал каждый отрез, каждый платочек, что бы убедиться, что его не обидели и тем более не обсчитали на предмет красоты! А сей юный господин явно поспешит лишь пересчитать все то, что отмечено, и скроется в покоях герцога, что бы насладиться этими чудными дарами,» - про себя усмехнувшись, подумала мадам маркиза и тут же поспешила обернуться к мадам де Лафайет.

- Мадам, я полагаю, что мы найдем общий язык, а потому не смею более Вас задерживать здесь. Герцогиня, верно, ждет Вас, что бы уладить последние дела перед пикником, - и улучив мгновение, когда Ора и Луиза были отвлечены рассматривание сундуков и комнаты, порывисто пожала руку Франсуазы и шепотом добавила:
- Благодарю Вас за понимание, герцогиня.

Странным образом Судьба разыгрывала свою партию в последние дни, сделав саму Франсуазу де Лафайет конфиденткой маркизы де Тианж и сведя их в столь деликатной ситуации, но выбора у Габриэль не было, а потому она решила довольствоваться тем, что она имела и постараться извлечь как можно больше пользы из сложившейся ситуации и внезапной благосклонности Высших сил.

- Поспешим, господа! Мы и так здорово замешкались!

- Едемте по объездной дороге, мой принц!

- Она идет в обход. Зачем нам такой крюк?

- Охотничья дорога сейчас вся запружена каретами, так что мы только выиграем по времени. Я знаю место, где мы можем свернуть с объездной дороги в лес и как раз успеем примкнуть к гону.

- Откуда вы знаете все это, Каринти? Ведь до смерти не любите охоту.

- Леса хороши не только охотой, мой принц.

Вспомнив о ночном приключении, Ференц расхохотался.

- Неужели и Вам повстречались прекрасные феи на тропинках Фонтенбло?

- Еще при нашем прошлом приезде сюда вместе с Его Величеством. Мне случилось обнаружить прелюбопытнейшие места. Я ехал к деревеньке, что на полпути к Парижу. Говорят, что там есть мастер оружейник, знающий толк в старом оружии. Хотел отвезти ему Ваш пистолет, подарок от герцога Ливароссы. Помните, миланской работы механизм? Заел взвод. Ну, так обратно я хотел лесом добраться, думал скорее будет. Но заблутал и едва выбрался на дорогу. Оказалось, что именно эта.

- А что мой пистолет?

- Так он взялся его выправить, но не сразу. Я ему задаток оставил. А прихать назад не успел. Надо будет на днях...

- Каринти, Вы что же, мой пистолет оставили какому-то мастеру в глуши?

- Простите, Ваше Высочество, но если посудить - пистолет был неисправен, и Вы напрочь забыли о нем. Считайте, что его и не было, - Янош вытел свободной рукой лицо от капель дождя, - Вот незадача, дождь в самый день охоты! Сейчас все дороги размоет как каналы в Высотных Провинциях.

- Не в Высотных, и Низких, дорогой Каринти, - назидательным тоном поправил его князь и пришпорил своего коня, - Скорее бы уж до вашей лесной тропы добраться!

- Кажется, за поворотом. Вон видите сосну на холме? Вот за ней. Я запомнил это место.

Подковы хлипко стучали по разбухавшей от дождевой воды земле. Поднявшийся ветер щедро раздувал не прибитую еще дождем пыль по округе. Ясное погожее утро первого апрельского дня по чьей-то шутке обратилось в серое и угрюмое. Всадники умолкли, каждый думая про себя о перспективах, ожидавших их.
За холмом дорога была в низине, в которой уже успела собраться вода, доставая по щиколотки лошадям. С самого разгону, принц Ракоши едва не налетел на застрявшую в грязи карету.

- Ого! - воскликнул он, осаживая своего коня, и едва удерживаясь в седле, - Да это гербы господина маршала! Не только Вы, дорогой Янош, знаете о объездных путях.

Подъехав к карете, князь к удивлению своему заметил прехорошенькое личико девушки, выглядывавшей из окна. Яркие глаза были обращены к небу, а выражение на лице было ну самое ангелоподобное. Если бы кому-то вздумалось писать картину о молящем ангеле... Но, наверно, если девушка обращалась мысленно к небесам, то виной тому был дождь, а точнее, застрявшая карета. Ференц дал знак мадьярам остановиться.

- Скажите, милая мадемуазель, можем ли мы помочь Вам? Господин маршал! Какая неожиданность! Представьте же меня Вашим спутницам!

Не дожидаясь ответа маршала, Ференц уже снял свою шляпу и церемонно, насколько позволяло скользкое седло, склонился в поклоне:

- Ференц, князь Ракоши, всецело к Вашим услугам!

	Миклош Шерегий ** - граф Шерегий представлял один из старейших родов Венгрии. Воспитывался вместе с князем Ракоши и с раннего детства прослыл не только драчуном и самым задиристым из забияк, но и обладателем самого красивого голоса Венгрии. Соловей Пушты, так его прозвали, и это несколько перекликалось с его фамилией. (а) Все почести этого мира не стоят одного хорошего друга.
Внешность на аватаре: Кристиан Бейл (Джон Рольф "Новый свет")	Miklos Seregely - Роль свободна! Альманах "Кто есть кто"

	Янош Каринти ** - шевалье из свиты князя Ракоши. Он принадлежит к одному из старейших родов Венгрии и по праву рождения может приветствовать Его Высочество с покрытой головой. Рассудительность и хладнокровие отличают шевалье среди мадьяр, часто он выступает в роли дипломата и посредника в переговорах с королевским двором. (a) Все почести этого мира не стоят одного хорошего друга.
Внешность на аватаре: Джон Симмлер - Дворянин с попугаем	János Karinthy - Роль свободна! Альманах "Кто есть кто"

	Иштван Вереш ** - граф Вереш, один из дворян свиты князя Ракоши. Служил еще отцу князя и участвовал в великом сражении во время осады Буды. Бежал из турецкого плена и присоединился к свите наследного принца, скитавшегося по Европе от одного королевского двора к другому. (a) Два раза не жить, два раза не умирать.
Внешность на аватаре: Афанасиос Диакос	Istvan Veres - Роль свободна! Альманах "Кто есть кто"

Роль передана

Имре Мольнар ** - граф, состоял в свите Его Высочества князя Ференца Ракоши. Ему 27 лет и ко времени описываемых событий он уже успел проявить себя как мужественный и предприимчивый военачальник. Верный клятве, данной отцу князя Ракоши, граф Мольнар не поддался на подкуп и уговоры австрийского императора, оставшись в числе приверженцев князя, которые поддерживали его притязания на венгерскую корону. Прибыл в Фонтенбло 3-го апреля. (a)

Внешность на аватаре: Портрет неизвестного

Molnár Imre - Роль свободна! Альманах "Кто есть кто"

В вышеприведенном списке выставлены роли персонажей, помеченных * звездочками. Эти роли ведутся как НПС в активной игре, то есть описываются в третьем лице в игровых эпизодах и включены в основной сюжет игры, но могут быть полностью переданы игроку, желающему взять роль. Если Вас заинтересовала одна из этих ролей, мы ждем Вас в пригласительной теме.

- Туше, душа моя! Вас можно сравнить только с нежностью легчайшего бриза, - парировал Филипп в ответ на легкий укор супруги и с улыбкой обвел пары, разделявшиеся на две половины, чтобы вновь выстроиться в парадном порядке и стройными рядами прошествовать пред очи королевы.

- Прекрасная Повелительница Атлантиды, - произнес оказавшийся рядом де Гиш, вкладывая в свой голос столько же меда, сколько и усмешки, - Маэстро Люлли следует написать новый балет в Вашу честь, Ваше Высочество, и Вам, только Вам одной следует отныне танцевать партии зефиров.

Нахмуренные брови Месье не смутили дерзеца, он вальяжной походкой, словно продолжая фигуру танца, подошел к ним и склонился к руке Генриетты-Анны.

- В танце Вы еще более обворожительны, - сказал он, в полупоклоне отступая на шаг назад и при этом глядя на обоих супругов.

- Надеюсь, это все? - спросил Филипп, не принимая комплименты фаворита, - Де Гиш, я не хочу более ничего слышать. От Вас, мой милый, одни только гадости нынче.

Насупленные брови Филиппа разгладились, как только он услышал ответ Генриетты, словно не заметившей появления назойливого поклонника. По галерее тут же прошелестел гул восторженных голосов, во всю обсуждавших долгожданное потепление между супругами. Впрочем, а могло ли быть иначе? Глядя в улыбающиеся глаза Анриетт, подернутые легкой задумчивостью, вероятнее всего посвященных ему же мыслей, Филипп расцвел в улыбке и зааплодировал вслед за всеми, обращая грациозный поклон герцогине, а затем и почтенной публике.

- Это все Вы, все Вы, душа моя... не отдавайте все лавры мне одному, - в искреннем смущении произнес принц и подал руку, - Я слышу, что де Шатийон таки ж объявил о нашем выходе. Все то он воспринимает буквально... - вздохнул он и с некоторой неловкостью посмотрел в глаза супруги, - И нам пора предстать на судилище, - он повернулся спиной к своей свите, все еще не чувствуя себя готовым к выходу, невинные на первый взгляд реплики Анриетт попадали в самое яблочко, вот и сейчас, ей удалось заставить его раскраснеться как юного пажа впервые заступавшего на караульный пост перед дверьми опочивальни королевы, да нет, и того хуже, - Большее, душа моя, гораздо большее. Полагаю, никто не погрешит против истины, если назовет наши улыбки и цветущие румянцем лица свидетельством взаимного удовольствия, - он кокетливо склонил голову на левое плечо, так что кудри рассыпались по плечу, сверкающими в свете свечей локонами и шепнул, - А если это окажется и еще большим?

В медовых глазах Филиппа блеснула лукавая улыбка, которую можно было истолковать двояко, зная его капризный и непостоянный характер, желал ли он просто уколоть супругу ответной шуткой или же принял ее слова за чистую монету и ответил ей тем же?

Проходя несколько шагов до дверей в приемную матери, Филипп то и дело спрашивал себя, шли ли они в унисон, успевала ли Анриетт попадать в такт его шагов, будучи ниже его ростом и делая гораздо более маленькие шажки. Ах, какие же глупости мучают порой на самом пороге нового испытания. И ведь что бы там не говорили о зрелищности предстоящего приема турецкого посла, первым номером в этом импровизированном балагане предстояло стать именно им с Анриетт.

- Ну вот... улыбаемся... и любим, - выдохнул Филипп, когда бородачи швейцарцы распахнули перед ними двери приемной, - И да поможет нам бог, Анриетт, - шепнул он, легонько пожав пальчики Генриетты, прежде чем сделать три церемониальных шага на середину зала, немедленно освобожденную перед самым их появлением, склониться перед матерью в низком поклоне и трижды проделать фигурную отмашку шляпой перед собой.

- Матушка, я от всей души надеюсь, что мы не заставили себя долго ждать, - улыбаясь приветствовал он Анну Австрийскую, пренебрегая строгостью протокола, предписывавшего прежде дожидаться приветствия Ее Величества.

Мэтр Леду был одним из тех, кто не побоялся оставить Париж и последовал вслед за королевским двором. Да, он рисковал оставить своих постоянных клиентов квартала Марэ, но не прогадал, временно обосновавшись в Барбизоне. Денежные средства, вложенные в драгоценные кружева, разнообразные ткани, ленты и тесьму уже окупили себя. Празднества в честь герцога и герцогини Орлеанских требовали все новых и новых нарядов, придворные желали воспользоваться случаем и блеснуть во всей красе, но не ехать же за парой новых перчаток или чулок в Париж, когда к их услугам в Барбизоне услужливый мэтр Леду и его сестра - мадам Бертран. Сам мэтр был очень рад приезду сестры, которая в свое время выгодно вышла замуж за столичного галантерейщика месье Бертрана, державшего лавку в Марэ. Месье Бертран согласился предоставить свояку свои товары и таким образом мэтр Леду мог угодить самым взыскательным модникам Фонтенбло.

    Едва войдя в лавку галантерейщика мадам Скаррон была окружена вниманием мэтра Леду, впрочем он успевал везде, ведь даму сопровождал такой солидный месье, да еще и служанка.

    - Чего изволите? Лучшие ткани, мадам, месье, - галантерейщик указал на стеллаж у стены полки которого ломились от тюков с тканями.

    - Покажите нам самый лучший товар, что есть, - обратилась Нинон к хозяину лавки, предупреждая выбор Франсуазы. Нет, вкус вдовы был безупречен, но Нинон опасалась, что та выберет нечто скромное, боясь потратить лишнее.

    - Все перед вами, - мэтр услужливо поклонился своим посетителям.

    - Нам нужно нечто особенное, - ответила мадемуазель де Ланкло, подойдя к полкам и осматривая товар. – Пусть это будет Лионский шелк цвета зеленой травы, - Нинон посмотрела на Франсуазу, оценивая как той пойдет выбранная ею ткань, затканная золотистыми цветами. - Это для верхней юбки, а вот эта хороша для второй юбки и лифа, - выбор Нинон пал на ткань серо-голубого цвета со стальным отливом.

    - Зеленый мне кажется слишком ярким, может быть заменить его на лиловый, - робко предложила Франсуаза, не представляя себе резкой смены траура на яркие наряды, хотя недавно ей довелось надевать алое платье по настоянию своей подруги.

    - Лиловый будет хорошо смотреться с молочно-белым, но вот этот оттенок, цвета сирени, а не чернил. - Нинон готова была пойти на уступки подруги, но обратила ее внимание на более светлый оттенок лилового.

    - У мадам хороший вкус, - галантерейщик поклонился и достал тюки тканей, которые приглянулись его посетителям. – Я получил их только вчера и еще никто не покупал отреза, у вас будет неповторимый наряд.

    - Этой мадам нужно платье к сегодняшнему вечеру, - небрежно заметила Нинон и сосредоточила свое внимание на витрине, где были представлены воротнички самой различной работы.

    - Сегодня к вечеру это невозможно, - начал было мэтр Леду, но тут в зал поспешила войти Женевьева Бертран.

    - Мадам, месье, - поприветствовала реверансом она посетителей, - мэтр Леду хотел сказать, что мы сделаем все возможное, чтобы вы остались довольны. Мы знаем, как спешно может быть нужен наряд и у нас есть несколько заготовок, но не из выбранных вами тканей. Если мадам соблаговолит пройти в мою мастерскую, то я покажу ей наряды, которые можно к вечеру подогнать на ее фигуру.

    С молчаливого одобрения Нинон Франсуаза последовала за мадам Бертран, которая уверяла свою клиентку, что выбор достаточно велик и она останется довольна.

    - А что вы желаете? – Мэтр Леду склонился перед месье, лишь изредка поглядывая на субретку, рассматривавшую товар.